Черная смерть. Морпех против Батыя  - Сергей Нуртазин

Покрытый вражеской кровью с ног до головы, вооруженный только ножом, Кирилл производил устрашающее впечатление. Почти безоружный, уничтожающий одного противника за другим, он вселял в сердца татар невольный страх. Не меньший страх внушал и Аркадий Белозеров, сеявший смерть в их рядах при помощи японского меча-катаны. Сражаться против бессмертных лесных духов они были не в силах. Под натиском «лесных духов» и русских воинов татары дрогнули, стали отступать, а вскоре и вовсе побежали, желая уйти подальше и поскорее от проклятых болот.

* * *

Враг был разбит, начатое славным сотником Меркурием дело завершено. Однако опасность не миновала. Татары вполне могли собраться с силами и вернуться, кроме того к ним шла помощь – все войско хана Бату. Потому смоляне и не стали преследовать противника, а принялись подбирать раненых. Павших соратников похоронили на месте, дабы животные и татары, которые могли нагрянуть в любую минуту, не осквернили их тела. Доставлять убитых через болота в Смоленск сейчас было большой проблемой. Похоронили всех, кроме одного. Истоптанное копытами лошадей тело и голову сотника Меркурия нашел старец Виссарион. Священник тщательно отмыл их от крови и грязи у незамерзающего ключа неподалеку от деревеньки. Белозеров, наблюдая за Виссарионом, выразил надежду, что, возможно, старик, обладая тайными знаниями, омыв тело в целебной воде, сможет воскресить сотника, как это зачастую бывало в русских народных сказках. Чуда не случилось. Тело и голову Меркурия завернули в кусок шелковой китайской ткани, найденной в юрте темника Шоны, и доставили в Смоленск. Князь велел похоронить Меркурия в соборе, как смоленского воеводу, при доспехах и оружии.

В город принесли не только тело Меркурия, но еще радость победы и горе утрат. Из отряда Меркурия назад вернулась только половина воинов. Ликование и горький многоголосый плач встретили тех, кто выжил в мясорубке жестокой битвы. Из тех, кто вернулся, большинство были ранены. Не миновала сия участь и Кирилла с Аркадием. У Кирилла был рассечен лоб и поцарапана щека, Белозеров получил легкое ранение в руку, а брат Анастасии Терентий отделался незначительной раной ноги. Священник Виссарион и вовсе не пострадал, вроде и не участвовал в битве, а пролежал на теплой печи. Не коснулось вражеское оружие и Гордея. Боярин подвернул ногу и во время битвы отсиделся в стороне. Белозеров не утерпел, чтобы не выразить Соколикову своего мнения по этому поводу:

– Похоже, что у нашего зловредного боярина Гордея случилась та же болезнь, что и у медведя, которого мы напугали взрывпакетом.

Гордей его слов не слышал, а потому в город вошел первым, с видом предводителя и победителя. О битве рассказывал князю и люду смоленскому, выпячивая себя, будто не Меркурий одолел Шону и привел смолян к победе, а он, боярин Гордей Ермолаевич Тетеря. Но люди знали, кто одолел татар, а потому за глаза посмеивались над хвастливым боярином.

Из-за болот пришли не с пустыми руками, принесли трофеи, все что смогли, остальное сожгли или утопили в болоте, чтобы не досталось врагу. Привели и полторы сотни пленных: монголов, уйгуров, кипчаков, аланов, булгар, китайцев и представителей других народов, из которых состояло великое войско хана Батыя. Смоляне горели желанием их растерзать, отомстить поганым за убитых родственников, за смерть славного воина сотника Меркурия, но князь Всеволод Мстиславич не позволил. Как поступить с пленниками, у него была своя задумка. Татар присоединили к пленным войнам из уничтоженной тысячи нойона Тургеня. Им предстояло ожидать своей дальнейшей судьбы. Сейчас князю было не до них, перед ним стояла более важная задача – по дороге к Смоленску шел тысячный разведывательный татарский отряд, и его следовало остановить. Для выполнения этой задачи Всеволод Мстиславич отправил отряд воеводы Никифора, к коему прибавил сотню из вернувшихся воинов во главе с Кириллом. Теперь Соколикову предстояло стать советником воеводы. На задание Кирилл, к своему неудовольствию, отправлялся один, так как Аркадия Белозерова князь оставил для руководства постройкой метательных орудий и их муляжей. К радости Кирилла, с ним напросился Терентий. Перед выездом из города Кирилл взял часть экипировки у Белозерова и отдал Терентию. Служба в морской пехоте научила – при выходе на задание нужен надежный напарник. Теперь следовало обучить Терентия и согласовать с ним совместные действия. В путь их провожала Анастасия. Поцеловала брата, подошла к Кириллу:

– Вы уж там осторожнее, берегите себя.

Соколиков пытливо посмотрел ей в глаза:

– Мы-то себя бережем, а бережешь ли себя ты? Скажи мне, сестрица названная, не тебя ли видел я в сече у деревеньки за болотом?

Анастасия отвела глаза, лукаво ответила:

– Почудилось тебе, братец, я в Смоленске в ту пору была.

– Берут меня сомнения, что ты правду говоришь. Ну да ладно, поверю на слово, только если мне и в этот раз почудится, разговор у нас другой будет. И Терентию о том расскажу.

– Ну и сказывай, а я все равно по-своему делать буду. Мне никто не указ, – Анастасия закинула тугую косу на плечо, горделиво зашагала в сторону детинца. Соколиков сел на коня. К нему подъехал Терентий.

– Чего это она?

– Похоже, что обиделась на меня.

– Это у нее бывает. Норовистая, вся в покойного батюшку.

* * *

Засаду для татарского отряда устроили на небольшом холме, неподалеку от Смоленска. Здесь дорога круто шла вверх, и это давало смолянам преимущества. Оставалось только правильно их использовать…

Смолянские ратники едва успели приготовиться, как появились татары. Передовая сотня стала подниматься по дороге на холм, когда в них полетели стрелы. Только теперь они увидели на вершине холма русских воинов и несколько повозок. Степняки ответили выстрелами из луков. Черноперые стрелы хищной стаей полетели в сторону смолян, но, к удивлению татар, они не принесли противнику урона. Истыканные стрелами русские продолжали стоять и размахивать руками. Не иначе лесные духи в очередной раз заступили им дорогу. Суеверный страх овладел кочевниками. Они не знали, что это были не смоляне, а чучела, облаченные в одежды и доспехи, которых изготовили после недолгого спора с воеводой Никифором по задумке Кирилла Сокольникова. Подвижность конструкций из жердей, сена и соломы достигалась при помощи веревок, за которые их дергали смоляне. Однако это был не последний «сюрприз», приготовленный гостям непрошеным.

Робость степняков поубавилась, когда к холму подошла вся тысяча во главе с нойоном Ганхуягом. Отважный воин, носящий имя Стальная кольчуга, не боялся злых лесных духов, а потому приказал сбросить урусутов с холма. Для этой цели он отрядил три сотни всадников. Еще три сотни пошли в обход через лес. Остальных воинов он оставил подле себя, так как не знал, какими силами обладают смоляне, и опасался нападения с тыла.

Повинуясь приказу нойона Ганхуяга, всадники с воинственными криками помчались вверх по склону. Когда до вершины оставалось не более двадцати метров, наполненные камнями повозки вдруг занялись огнем и покатились на них. Всадники повернули назад, но спастись удалось не всем. Повозки догоняли всадников, палили их огнем, сбивали, калечили людей и лошадей, из разбитых повозок вылетали камни и катились к подножью, увеличивая жертвы среди татарских воинов.